О таких людях говорят, что у них есть только два выхода: первый – смерть, второй – психиатрическая лечебница. Наркомана исправит только смерть. Так говорит сегодняшняя пресса. Так говорит сегодняшнее общество. Что или кто в силах помочь наркоманам, если для общества они всего лишь «неразрешимая социальная проблема»? «Никто и никогда не может освободиться сам», – говорит герой нашей статьи Юрий Чумак. Он из числа “бывших”.
– Сначала несколько слов о себе.
– Прожил в Херсоне до 26 лет, а затем переехал в Крым как миссионер для служения Богу.
– А что было в течение этих 26 лет?
– Много чего. Я очень рано женился. Долго пытался стать специалистом в области компьютеров, но толком ничему не научился. Затем хотел стать художником, но на середине учебы бросил – в общем, сплошная неудовлетворенность. Были проблемы с наркотиками.
– Как долго ты употреблял наркотики?
– Регулярно начал с 15 лет. Это была марихуана. Помню, покурил, никакого удовольствия не получил. Была заторможенность и ощущение потери чего-то, что вернуть никогда не сможешь. И так было обидно!.. И хотя первый опыт употребления наркотика меня не впечатлил, я стал делать это регулярно. Особенно в школе. У наркоманов есть своя градация: одни курят, другие употребляют только тяжелые наркотики, а кто-то «специализируется» на психостимуляторах. У меня же был слишком «широкий круг интересов». Диагноз, который мне ставили, был полинаркомания – все, много и прямо сейчас.
– Что было для тебя первым поворотным моментом к нормальному образу жизни?
– Для меня это была боль. В один из дней, утром после длительного приема психостимуляторов, я понял, что нужно потихоньку спрыгивать, дело дошло уже до критической точки. Это было на второй или третий день после моей свадьбы. У меня была заначка, я покурил «травку», начались боли, я потерял сознание, и жена вызвала «скорую». Меня осмотрели и ушли. Краем уха я услышал слова врача: «Хочу, чтобы для вас это не было шоком, возможно, он умрет».
Я поворачиваюсь к окну и вижу людей, идущих по улице. Я смотрю на них и понимаю: я умру, а им все равно, есть я или нет. Во мне это вызвало не страх, а ненависть, я даже испугался. Я тогда понял, как ненавидит дьявол, без причины, ни за что. Потом вдруг появилась жалость к самому себе, а потом приехали люди со специального отделения.
– Что произошло с тобой в лечебнице?
– Я злился, орал, матерился; меня закрывали в поднадзорную палату. И вот в таком состоянии я впервые в жизни почувствовал, что есть кто-то рядом со мной, кого я не вижу, кого я не могу схватить и ударить, и кто получает немыслимое удовольствие оттого, что я мучаюсь. Первый, в кого я уверовал, – это дьявол.
Я перепугался, и в этот момент произошла вещь, которую я до сих пор не могу объяснить. Была какая-то бабушка. Ни до этого, ни после, я ее там не видел. На ней был белый халат. Я думал, что она была из персонала, но так и не смог ее найти. Я был в бешенстве, я не мог уснуть, я бегал. Она сумела каким-то образом усадить меня на кровать, затем уложить смогла. Она гладила мою руку, и через некоторое время до меня дошел смысл ее слов. Она говорила примерно следующее: «Сынок, никто не виноват, что ты в таком состоянии оказался, ты сам это выбрал. Кого теперь винить? Я понимаю, что тебе плохо, но ведь Бог есть, просто попроси у Него прощения. Просто попроси, и Он услышит. И даже если ты умрешь, то со спокойной совестью, потому что Бог тебя простит». Я помолился с женщиной, попросил прощения, и когда я сказал «аминь», тут же уснул. В этот момент я получил освобождение. Это сравнимо с водопадом, к которому тебя сносит быстрое течение. Ты гребешь, выбиваешься из сил и вдруг слышишь голос: «Брось весла», – голос настолько властный, что ты их бросаешь и после этого замечаешь, что работает мотор. Ты медленно удаляешься от водопада. Утром, когда я проснулся, ломка продолжалась. Болела голова, суставы; насморк, но внутри был мир, ненависть ушла, пришло спокойствие, и я знал, что буду жить. После этого я больше не употреблял наркотики.
– Как друзья отнеслись к перемене, произошедшей с тобой?
– Многие с иронией. Интересно было, когда однажды пришел ко мне друг. Сел напротив и, глядя мне прямо в глаза, сказал:
– Скажи мне, только честно, ты не куришь?
– Нет.
– Нет.
– И не колешься?
– Нет.
– Нет.
– И не пьешь?
– Нет.
– А что же ты делаешь?!
– Нет.
– А что же ты делаешь?!
Да, кто-то воспринимает, кто-то нет, но каждый из них видит свершившийся факт, никто не может сказать, что в моей жизни ничего не произошло.
– Если есть желание помочь, как нужно разговаривать со страдающими наркозависимостью?
– Нужно иметь любовь к этому человеку. Не имея любви, вы не сможете перенести его выходки. Наркоман – это эгоист. Он считает себя центром Вселенной и старается все закрутить вокруг себя. Если ему нужны деньги, он не постесняется использовать папу, маму, своих соседей. Когда вы приходите с желанием помочь, вы тоже становитесь частью его мира, и он вас тоже попытается использовать. А когда увидит, что у него не получается обобрать вас, он будет пытаться вас унизить, будет орать, может, даже драться. Готовы ли вы это терпеть до конца и каждый раз принимать его? Это большой труд. Самое главное – стать такому человеку другом и молиться. Не бросать молитву, если ваш подопечный «ушел в пике» уже в 154-й раз. Когда-нибудь Бог повернет ситуацию так, что ему некуда будет деваться, как это было со мной.
Виталий Симейко
Газета “Ваши ключи к здоровью” №2 февраль 2008 г.
Газета “Ваши ключи к здоровью” №2 февраль 2008 г.
