Имеет ли смысл молитва об исцелении без твёрдой безусловной уверенности в нём? На что надеяться тем, перед заболеваниями которых медицина бессильна? Размышления пастора Романа Гейкера будут интересны всем, кто задавался подобными вопросами, и тем, кто ещё не думал об этом.
В общине, пастором которой я являюсь, существует традиция молиться всем вместе о проблемах друг друга. Эти молитвенные просьбы поступают ко мне в записках. Большая часть из них — это просьбы совершить молитву об исцелении больных. За время своего служения я около десятка раз совершал обряд елеопомазания. Каждый раз втайне надеялся увидеть чудо. Мой друг, пастор, год назад молился за девочку с тяжёлым психическим заболеванием. Буквально сразу после молитвы наступило улучшение, и после этого болезнь не возвращалась. В моей нынешней общине есть люди, кто после молитвы были исцелены от онкологических заболеваний. Но, увы, есть те, кто после молитвы продолжает на грани отчаяния вести изнуряющую борьбу с «врагом» в собственном теле.
Церковь адвентистов седьмого дня, где я служу Богу, никогда не противопоставляла молитву об исцелении и обращение к врачам. Адвентисты поддерживают создание медицинских учебных заведений, клиник, санаториев. Радикально-харизматическое представление «есть вера — нет болезней» или «официальная медицина и Божье исцеление несовместимы» никогда не находили сочувствия среди адвентистов. Новый Завет упоминает о болезнях Павла, Тимофея, Епафродита, Трофима. Павел даёт медицинские рекомендации Тимофею в связи с его желудочным заболеванием, не ограничивась призывом молиться. То, что Павел, находясь в римской тюрьме, упоминает о Луке как о враче (в Послании к Колоссянам) даёт основания полагать, что Лука не прекратил медицинской практики после обращения.
Но как быть с очевидным фактом, что в окружающем мире сверхъестественное исцеление в ответ на молитву — скорее исключение, чем правило? Чем является чудесное исцеление по вере — случайностью либо трудноуловимой, труднодоказуемой закономерностью, находящейся на грани случайности?
В одной из больниц Сан-Франциско 393 пациента-сердечника участвовали в эксперименте, результаты которого трудно интерпретировать однозначно. За половину из них молились. Ни сами больные, ни врачи не знали, кто в какой список вошёл. Опыт, впоследствии неоднократно повторённый другими, показал, что даже такая молитва — за незнакомых людей и ради эксперимента — даёт некоторые плоды. Среди тех, за кого молились, оказалось меньше умерших, они быстрее выздоравливали и меньше нуждались в медикаментах.
Практически все врачи соглашаются с тем, что случаи исцеления, не поддающиеся объяснению с точки зрения медицины, реальны. Реальны, но немногочисленны.
Замечено, что свидетельства о чудесах чаще приходят из развивающихся стран. Вспоминаю рассказ о том, как в Индии адвентистского пастора из США, проводившего евангельскую программу, пригласили совершить молитву об исцелении находящейся при смерти девочки. Он растерялся, но согласился. И девочка исцелилась. И там подобные случаи — обычная, повседневная практика.
Открывая Евангелие, мы встречаем чудеса исцелений в изобилии. На основании подобных свидетельств Слова Божьего мы можем сделать вывод, что сверхъестественные исцеления реальны. Они происходят и сегодня, но они остаются чудом, а не закономерностью или правилом.
Встречаясь в своём служении с людьми, нуждающимися в исцелении, я невольно задаю себе вопрос: на что буду уповать я, если подобное случится со мною? Буду ли жаждать чуда? Да, несомненно. Стану ли в точности исполнять предписания врачей? Скорее всего, я буду к ним очень внимателен. Конечно, я соберу максимум информации, и буду осторожен, помня о многочисленных случаях ошибок и халатности со стороны врачей. Но для меня очевиден факт, что технический прогресс и развитие медицины для избавления человечества от болезней сделали многое. Я убеждён, что медицинские открытия — это благословение Божье. И многочисленные медицинские учреждения, поддерживаемые Церковью — это часть Божьего плана исцеления.
А если вдруг моё здоровье будет неумолимо угасать под действием неизлечимого недуга? Сложный вопрос. До конца ответить на него можно, только оказавшись в такой ситуации. Я, несомненно, буду верить в исцеление. Но я не хотел бы ставить истинность моего упования в зависимость от исцеления. Надеюсь, что не утрачу ощущение близости Господа, если придётся проходить сквозь долину непрестанной боли, отчаяния и смертной тени. И, наверное, моё доверие Господу станет глубже, чем сегодня в убаюкивающем внешнем благополучии.
«К Господу воззвал я в скорби моей, и Он услышал меня; из чрева преисподней я возопил, и Ты услышал голос мой» (Иона 2:3).
Роман Гейкер, пастор, г. Москва
